Александр Афанасьев - Меч Господа нашего-3 [СИ]
Отработав по целям, Ми-28 пошли по кругу над правительственным кварталом, отстреливая тепловые ловушки. В одном месте — взлетела ракета, видимо РПГ-7 и один из вертолетов, моментально довернувшись, ударил в это место струей трассеров. Над Махачкалой — висел дым, взлетали трассеры… в кроваво-красном свете заходящего солнца это выглядело особенно зловеще…
Транспортных вертолетов должно было быть два — их и было два. Две стрекозы, до боли знакомых Ми-8, служащих верой и правдой русскому солдату вот уже пятьдесят лет. Два — на случай, если один собьют или он не сможет продолжать полет из-за неисправностей. На вертолетах — тоже были подвешены блоки НУРС, по два на машину, в проеме двери десантного отсека — виднелось тонкое, черное рыльце пулемета. От здания президентского дворца, сильно поврежденного к тому времени — дали одну зеленую ракету. Сделав круг над площадью, один вертолет пошел на посадку, грамотно пошел, на грани фола, чуть не задевая лопастями здание и прикрываясь подбитым в середине площади бронетранспортером — когда вертолет будет на земле, он частично перекроет для стрелков Мугуева цель. Если стрелки еще рискнут связываться с русской ударной вертолетной группой — удар «Ночных охотников» мог любого привести в чувство. Чувство страха…
Канонерский «мишка» вел прикрывающий пулеметный огонь по зданиям, второй — уже опустился, из него выскочили четыре человека и у каждого, как успел заметить подполковник — по пулемету, ротному или легкому.[45] Хорошо подготовились, это тебе не девяносто пятый. Потом — из вертолета выбросили несколько больших, отлично знакомых любому военному ящиков — боеприпасы, выскочили еще несколько человек, в камуфляже, с автоматами. Пригибаясь, побежали к зданию…
— Князь общий — отсчет. Повторяю — отсчет. Огонь по сигналу…
Слитный топот по коридору — чудесно обострившимся слухом, президент услышал его. Это для него — было лучшей музыкой. Русские — пришли, чтобы спасти его от своего народа, к которому он испытывал ничего кроме омерзения.
Кто-то толкнулся в дверь, забарабанил со всей силой
Черт, забыл…
Президент метнулся к двери, открыл ее. Военные вскинули автоматы, но тут же опустили их…
— Караев Гаджи Ахматович… — спросил один из них, словно сверяя личность осужденного с делом.
— Да. Это я — кротко сказал президент
— Мы должны вывезти вас отсюда. Немедленно.
— Я… я сейчас.
Дошло до нас, что когда имама Ахмада ибн Ханбала (да будет доволен им Аллах) посадили в тюрьму, один из тюремных охранников пришел к нему и спросил его:
«О Абу Абдуллах, хадис в котором говорится об угнетателе и тех, кто помогает ему — он достоверный?»
Он сказал, «Да».
Тюремщик тогда сказал, «Так что же, я считаюсь помощником тирана?»
Имам Ахмад сказал, «Нет, помощники тирана, это те, кто расчесывает тебя, стирает твою одежду, готовит тебе еду, и покупает и продает у тебя. Что касается тебя, то ты сам и есть один из тиранов».
Манакыб ал имам Ахмад от ибн ал Джавзи, стр. 397Несмотря на весь творящийся бардак… бардак просто несусветный, не входящий ни в какие рамки — связь в городе работала. Никому — ни военным, ни милиционерам, ни атакующим их боевикам Мугуева и ваххабитам — не пришло в голову нарушать систему сотовой связи, потому что она нужна была обеим сторонам. Сотовая связь в городе была неприкосновенной — и она продолжала работать. Ее, конечно, прослушивали русисты — но боевики говорили между собой на языках малых народностей Дагестана или условным фразами — и попробуй, найди переводчика для всей этой тарабарщины…
Работала связь и в осаждаемых зданиях правительственного квартала.
Конечно, звонили не только по делам, звонки были разные. Бойцы президентской охраны, личной гвардии президента, других полузаконных формирований — никому и никогда не сообщали номера своих сотовых и часто их меняли. С ними занимались сотрудники ФСБ, обучали их — и они знали, что сотовый телефон это не только маяк, который ты носишь всегда при себе, но и готовое подслушивающее устройство. Удивительно — но это же самое знали и боевики. В связи с контртеррористическими мероприятиями — СИМ-карты запрещалось продавать без паспортов, но стоило только зайти на рынок — и к тебе сразу кидались торговцы, предлагавшие левые СИМки, зарегистрированные на стариков и старух — на некоторых стариках было по сотне телефонов. Вот такие телефоны и носили при себе — и «стражи власти» и откровенные бандиты.
В тот час, когда вертолеты только кружили над площадью, как ищейки, решая модно ли приземляться или это слишком опасно — на первом этаже здания, в числе других гвардейцев сидел молодой парень по имени Иса Шомаев. Он был из Акуши, Акушинского района, где родился знаменитый Али-Хаджи Акушинский, проповедник и политик, впервые поднявший дагестанский народ против русистов. Но теперь — представитель даргинцев Караев — был главной всего государства и народа — второй по численности народ Дагестана, кстати, с максимальным процентом галлогруппы 1.[46] На сторону русистов вынужденно встал и Иса Шомаев.
Президент, заняв свой пост начал набирать полулегальную гвардию, состоящую из своих родичей — и это было хорошо, потому что в Дагестане была высокая безработица, а тут работа была простой и гарантированной, посильной даже сельскому парню. Когда пришло время — его и еще нескольких парней из его села — послали в Махачкалу. Там — они пришли по сказанному им адресу, их посадили в машину и привезли на какую-то виллу. Там — несколько часов мулла говорил с ними, как повезло дагестанскому народу с президентом Караевым, а потом — они дали клятву верности президенту — как положено, на Коране. Ночь они переночевали на этой вилле, к ним даже привели проституток — русских, естественно. На следующий день — они поехали, куда им сказали и их устроили на работу в одно из частных охранных агентств — созданных как крыша для президентских гвардейцев. Тут же — им оформили разрешение на оружие и корочки охранников — ни про какое обучение не могло быть и речи, зачем обучение кавказскому мужчине, он с детства воин, его отец должен учить стрелять, а не какой-то там русист шибко умный. Дали им и денег, сказали, где можно снять квартиру. Сначала они жили по четверо в квартире — это доставляло сложности, когда надо было приводить б…. - но потом, они начали зарабатывать, ставить крыши и разъехались — теперь у каждого хватало денег, чтобы снимать квартиру в одиночку.
Как жить — ему объяснили. Чужим — то есть тем, кто не относится к твоей народности — можно ставить крыши, но без беспредела, и чтобы делиться со старшими. Если совершил преступление, и тебя поймали — будешь отвечать, но если не поймали или ты договорился с полицией за свои деньги — никого это интересовать не будет. Если ты в Москве изнасиловал русскую или убил русского — это никого не интересует до тех пор, пока не начался большой скандал: если начался — тебя покрывать будут, но по мере возможности, с федеральным центром из-за тебя отношения никто портить не будет. Если ты свяжешься с ваххабитами или сам станешь ваххабитом, и об этом узнают — тогда убьют тебя и всю твою семью за предательство. И… да, на выборы надо ходить и голосовать за кого скажут старшие. Все.
И так — Иса Шомаев жил какое-то время. Потом — сломался.
Сломался он на одной операции, в принципе то обычной. Схватили одного подонка, он был наркоманом. Раскололи. Он показал на нелегальную точку. Получили приказ действовать самим, не сдавать точку русским — Президентская гвардия спаивалась кровью и ненавистью со стороны ваххабитов, составлявших значительную часть молодежи. К тому же — были люди, которые вели собственную разведработу, торговали информацией с русским ФСБ. Были и русские, которые за деньги давали информацию ваххабитам. Они подъехали и ударили по точке из Шмелей, потом подавили сопротивление. Когда стали вытаскивать обгоревших вахов — Иса в одном из них узнал своего лучшего друга, с которым они жили рядом в деревне. Он тоже хотел поступить в гвардию — но его почему-то не взяли. А теперь — он стал ваххабитом и сгорел в адском пламени, устроенном ударами огнеметов Шмель. Сгорел, ненавидя их, Иса не знал этого — но почувствовал…
Он понял, как их ненавидят…
Русский — может существовать в атмосфере всеобщей ненависти, ему на это плевать. Кавказец — нет. Кавказец может ничего не приобрести кроме уважения народа и прожить в довольстве и спокойствии до ста двадцати лет. А может — приобрести все земное, ездить на дорогой машине и иметь армию нукеров, но не быть признанным людьми и покончить с собой в дурном настроении. Были и другие… первое, что делали русские, это отрывали людей от общего, от целого, делали их такими же как они сами… отрезанными ломтями. В Махачкале им удалось это сделать со многими, очень многими — таким, например, был Президент, ему плевать, что его ненавидят, пока есть возможность воровать. Но Иса Шомаев был не таким… он, наверное, был бы таким, если бы родился в Махачкале — но он родился не в Махачкале, он родился в горном селе, где восходящее солнце высвечивает зубчатые отроги гор и где дома — стоит на самом краю пропасти.
